Казус Галкина
Почему пересмотр базовых ценностей начали с главного любимца публики.
Слава Тарощина , обозреватель «Новой»»Всеобщее оцепенение меняет оптику.В тени «спецоперации» осталось важнейшее политическое событие — февральская культурная революция, предполагающая, как и любая революция, полную смену вех. Тех, кто уехал, безоговорочно зачислили в предатели. С остальными разбираются. Спецназ профессиональных любителей Родины настаивает на необходимости тотального обнуления культуры.Пересмотр базовых ценностей начали с Максима Галкина. Он ещё не успел добраться до Израиля, как его уже переквалифицировали из главного любимца публики в главного врага государства. Казус Галкина настолько красноречив, что заслуживает отдельного разговора.Внешний сюжет (отъезд из страны в годину испытаний) хорош для внешнего потребления. Им легко размахивать как дубиной в телестудиях, пылающих праведным гневом. Внутренний сюжет (духовное очищение при полной замене предателей на патриотов) — более тонкий инструмент, предназначенный посвящённым. Наложение внутреннего сюжета на внешний дает удивительный эффект. Оказывается, обнуление культуры — это история не столько о кровавом тоталитарном режиме. И не о помрачении умов, спровоцированном режимом. Это история человеческая, слишком человеческая.Её суть предельно точно изложил более века назад молодой Чуковский в статье «Третий сорт», речь в которой шла о графоманской поэзии. Главную идею саркастический автор статьи позаимствовал в рекламе съестной лавки: третий сорт ничем не хуже первого.24 февраля одновременно со стартом «спецоперации» начался бунт третьего сорта против первого. Вчерашних властителей дум принялись истреблять, как тараканов.В ролях истребителей блистают как известные телевизионные деятели искусства, так и те, о существовании которых прежде мало кто подозревал. Язык нового времени рождается в горниле патриотических истерик. Неистовые рапповские ревнители столетней давности были гораздо скромнее в своей жажде занять освободившиеся места.
Фото из архива Maxgalkin.ruБыть патриотом сегодня легко и приятно.Даже пластические хирурги окучивают эту доходную ниву. Самые сообразительные из них окрашивают грудные импланты в цвета триколора. Что уж говорить о пластических хирургах от пропаганды. Именно «понауехавшие», а не «спецоперация», — доминантная тема их публичных разборок. Богатство нюансов не знает границ. Дрессировщик Аскольд Запашный укрощает теперь не только тигров, но и людей. Он знает точно: русофобия Галкина — не заблуждение, а его чёткая позиция. А ещё он уверен, что Максим вернётся в Россию при одном условии: «Если будет видеть, что мы проигрываем». Теперь человечество просто обязано бдительно следить за перемещением М. Г. в пространстве.Кстати, эпидемия третьего сорта в критические моменты истории — распространённое явление. Год назад высокие украинские чиновники внесли Галкина в реестр лиц, представляющих угрозу национальной безопасности. Вроде бы угроза сгустилась после того, как он сделал непозволительно талантливую пародию на Зеленского. Сейчас Галкина вынесли из списка; впрочем, это уже совсем другая история.
Итак, мотивы ясны. Но остаётся вопрос: почему именно Максим стал основным объектом прицельного залпового огня?
Ведь уничтожают не только его, но и слитную с ним вот уже более двадцати с лишним лет Пугачёву, которая «живи спокойно, страна, я у тебя всего одна». Ответ, полагаю, таков:в небытие отправляют не людей, а знак и символ эпохи, которую самозабвенно хоронят нынешние неистовые ревнители. (Перенасыщенность пространства знаками и символами значительно увеличилась во времена «спецоперации».)В прежней жизни Максим любил повторять: «Я не борюсь с режимом, я его не замечаю».Но в феврале случилось непредвиденное: режим сам заметил его. Карьера М. Г. началась непростительно рано — в 17 лет. Ему было дано так много, что он единственный мог легко конкурировать по количеству просмотров с новогодними обращениями к нации президента. Он привык быть первым. Если строить дом, то сразу замок, если жениться — то на Алле Пугачёвой, если сотрудничать с Первым каналом, то быть любимцем Эрнста. Стихия избыточности захлестнула молодое дарование.Рабам рейтинга (а других в телевизоре почти нет) невозможно сохранить себя. Время Галкину досталось вязкое, тухлое. Чтобы выжить, нужно было уметь договариваться с самим собой. И он принялся успешно осваивать несложную науку. 
Фото из архива Maxgalkin.ruЧем больше было Галкина везде, тем отчётливее ощущалось несовпадение внешнего и внутреннего сюжета. Только на сей раз речь не об общей, как сказано выше, жизни, а о его личной, единственной. Победоносный внешний сюжет предполагал отказ от себя. Амплуа вечного пародиста диктовало свои правила. Апогеем стало шоу перевоплощений «Точь-в-точь», где копия ценится выше оригинала.
Галкин, разумеется, победил.
Напряжённый внутренний сюжет противоположен внешнему, как ирония пафосу. Блестящее образование, дар тонкого лингвиста (его диссертация посвящена отражению стилистической системы «Фауста» Гёте в переводах Пастернака, Холодковского, Брюсова), трепетная любовь к литературе — всё это отвергало копию, взывало к уникальности творческого почерка. Кульминацией драмы стала вершина карьеры — авторское грандиозное шоу «МаксимМаксим».Экспериментальный формат обернулся оглушительным провалом.Галкин урок усвоил и начал поиски нового пути — от копии к оригиналу. Стал активен в Сети.Запустил несколько своих ютуб-каналов.
А потом случился знаменитый новосибирский концерт — в жанре острой политической сатиры, на редкость смешной и откровенный.Чего стоила лишь одна реплика о том, что юное поколение уверено: должность президента называется «Путин»! Зашелестели слухи — мол, Галкин по примеру Зеленского готовится пойти в президенты.
Не пошёл.
Когда грянул локдаун, Максиму быстро подыскали новое место: он хочет стать мэром. Собянинский график гуляния по подъездам возбудил Галкина на ролик о том, как «лучше гражданам подышать через день свободно».Ролик мгновенно возглавил все топы. Государственный абсурд, претендующий на роль реальности, восходит к штучным образцам жанра.В мэры Галкин тоже не пошёл.
А когда рассеялся ковидный морок, пародиста назначили предателем.«Россия — страна возможностей», радостно сообщил губернатор Беглов собравшимся на Дворцовой площади.Открывая бал выпускников «Алые паруса», он ударил в рынду. Рында в этом году, в отличие от прошлого, губернаторский напор выдержала. Именно в этом месте и в это время тезис о возможностях мог бы показаться спорным.Впервые за долгие годы бал не ведёт Иван Ургант, душа праздника. Он совсем исчез с радаров, как бы зависнув в буферной зоне между двумя противоположными тезисами. Пропагандисты считают его предателем, Дмитрий Песков — «большим патриотом».
Пока коллеге Урганта Галкину везёт больше.
Его уже коснулась стихия невиданных российских возможностей.Освободившись от липкого телевизионного контекста, Максим стал стремительно превращаться в того, которого слушают и слышат.Его ролики, пародии, аналитика сегодня существует на всех носителях, включая российское ТВ. Я не оговорилась. Каждое его слово даёт ежедневную пищу топтунам в студиях. И это — самое большое поражение третьего сорта в борьбе с первым.Редкая органика, дар импровизации, безукоризненный слух позволяют Максиму легко укладывать оппонентов на лопатки. А ещё — интеллигентность, что особенно заметно на фоне прогрессирующего невроза пропагандистов, давно перепутавших телевизор с амвоном.В деле морального уничтожения Галкина лидирует святое семейство Симоньян–Кеосаян (тоже, заметим, знак и символ эпохи «спецоперации»). Маргарита даже отважилась на харакири в прямом эфире, рассказав о нетрадиционной сексуальной принадлежности Максима. Сегодня им можно всё — их время. Всё, кроме одного: третий сорт никогда не станет первым.То спокойное достоинство, с которым Пугачёва с Галкиным переносят внезапную перемену своей участи, заслуживает восхищения.
Алла Пугачева и Максим Галкин. Фото из личного архиваМаксим уехал в Израиль штатным весельчаком, а вернётся оттуда (он обязательно вернётся) политическим мыслителем, артикулирующим время. Послушайте его выступления, почитайте пронзительное поздравление с Днём России, вникните в суть убийственно точных оценок, и вы поймёте, что это не публицистическое преувеличение. ЦИТАТА«У меня есть моя Россия, — пишет Максим. — Там много всего. Крыжовник с куста и скрип половиц на старой даче… Моя школа на Юго-Западе и встреча с отцом Александром Менем… Это Чулпан Хаматова в «Грозе» Островского… Это «Калина красная» Василия Шукшина… Это поле, по которому бежит маленький Обломов в великом фильме Михалкова…» Но, продолжает Галкин, есть и другая Россия — «та, где Сахарова выгоняли с трибуны… Где убивали Меня… В которой Шукшин — это про делёжку квартиры в эфире… Где запрещают концерты ДДТ, а детей выстраивают буквой Z».
Образ двух Россий сегодня актуален как никогда.
Многие, в том числе и Максим, пытаются осознать новую реальность. Есть, правда, для него и здесь некая опасность, связанная с чувством меры: перейти к промышленным масштабам комментария (как было когда-то в молодости с шутками и пародиями), благо имеется огромная аудитория.Но, кажется, сегодняшнему Галкину это не грозит. Он уже вернулся к самому себе, и обратной дороги нет». Источник: novaya.no
